Карманный справочник начинающего граммар-наци

Колебания ударения в глаголах и причастиях
В личных формах ф.1и

Наблюдается перемещение ударения на корень в личных формах наст. вр. глаголов ф.1и (II спряжение) и в их причастиях. Это перемещение отмечал В. Кипарский (он насчитал 151 глагол с таким "рецессивным" ударением на корень, из которых 118 имеет как вариант ударение на флексию), хотя В. А. Редькин считает, что перемещение идёт наоборот, и даже утверждает, что "рецессивная" парадигма непродуктивна! (ВЯ 3'65 115).

"...В связи с этим вернёмся к орфоэпическому требованию произносить звонИт, а не звОнит, с таким трудом внедрявшемуся в общество. Дело в том, что большинство русских глаголов с инфинитивом, оканчивающихся на ударное -ть[4], в личных формах переносят ударение на корень: косИть — кОсит, любИть — лЮбит, носИть — нОсит и многие другие. Причём тенденция к такому «переносу» ударения весьма агрессивна. Ещё А. С. Пушкин писал: «Печной горшок тебе дороже, ты пищу в нём себе варИшь». Сейчас мы говорим только вАришь. Под влияние этой тенденции попал и глагол звонИть, до конца XIX века обозначавший прежде всего звук церковных колоколов. С появлением телефонов и электрических звонков этот же глагол получил новые, бытовые значения, существенно расширив сферу своего употребления, однако сохранив и принадлежность к церковной сфере. Именно последнее не позволяло филологам признать нормой произношение звОнит, вступавшее в противоречие с традицией. В этих обстоятельствах, как сейчас представляется, было бы целесообразно не категорически настаивать на традиции, вступившей в противоречие с тенденциями развития фонетической системы русского языка, но принять более гибкое решение. Требовать произношения звонИт применительно к церковным колоколам и разрешать звОнит только применительно к бытовой сфере (в дверь, по телефону и т.п.)."[5]

"Одним из активных процессов в современной акцентной системе является тенденция переноса ударения на основу в спрягаемых формах глаголов на -ить. Разные глаголы в разной степени продвинулись в этом направлении, и орфоэпические словари отражают это разными пометами: как равноправные варианты в ОС-83 дается сóлит и соли́т, дóит и дои́т; неравноправные с пометой доп. — новые варианты ми́рит, посéлит, помéстит; с пометой не рек. — новые варианты глýшит, мóрит, звóнит; с пометой неправ. — вклю́чит.

На вопрос, почему говорить сóлит — это хорошо, ми́рит — не вполне хорошо, звóнит — плохо, а вклю́чит — категорически нельзя, никакого аргументированного ответа не существует. Эти пометы даются только на основании интуиции эксперта. Но эксперт в данном случае — просто один из людей, владеющих литературным языком, никаких преимуществ перед другими представителями этого социума у него по сути дела нет, а интуиция у разных экспертов (так же, как и у «рядовых» носителей литературного языка) разная, о чем свидетельствуют различия орфоэпических помет у авторов разных словарей: так, например, напóит характеризуется как ненормативное в словарях Агеенко и Зарвы, дается с пометами разг. в БТС-98, доп. в Горб.-2000 и равноправное с напои́т (т. е. полностью нормативное) в ОС-83 и ряде других словарей.

Динамика орфоэпической нормы в данном случае совершенно очевидна — об этом свидетельствует, например, эволюция помет при формах глагола дружить: форму 3 лица ед. числа глагола дружить словари до середины XX в. давали только с ударением на окончании — дружи́т; в словарях 1960-х — 1970-х гг. рядом с ней появляется форма дрýжит с пометами «просторечное» и «допустимо», а также на втором месте в числе равноправных (дружи́т и дрýжит); далее дрýжит получает статус нормы, а дружи́т проиобретает пометы «устаревающее» (Горб.-2000) и «допустимо устаревающее» (ОС-83).

Борьба за правильное литературное произношение часто превращается в попытки затормозить этот процесс, и изредка это удается: так, например, ударение на основе в личных формах глагола звонить (звóнишь, звóнит, звóним, звóните, звóнят), которые еще в 1960-е г. XX в. Н. К. Пирогова на основе проведенного ею социологического эксперимента констатировала у 75% студентов филологического факультета МГУ (а это весьма представительный социум), в настоящее время благодаря усилиям радетелей чистоты русского языка приобрело одиозный характер как показатель неинтеллигентности, плохого владения русским языком, хотя на самом деле для этого нет серьезных причин, поскольку перенос ударения на основу именно в этом типе глаголов находится полностью в русле современных произносительных тенденций. Сколько-нибудь объективно найти границу между «разрешенным» и «запрещенным» в цепочке глаголов этого типа можно было бы только путем анализа данных лингво-социологических исследований, которыми мы не обладаем.

На вопрос «почему правильно говорить дрýжит, но неправильно вклю́чит?» может быть только один правильный ответ: «потому, что большинство носителей литературного языка говорит дрýжит, но включи́т». Но поскольку у нас нет достоверных, статистически документированных сведений о том, какой процент литературно говорящих людей предпочитает и реально практикует тот или иной акцентный вариант (предпочтения и реальное употребление, как уже говорилось выше, не всегда совпадают, и второе — важнее), то и дискуссия на эту тему лишена смысла, а попытки кодификации произносительных норм оборачиваются попытками диктовать «urbi et orbi» личные вкусовые предпочтения автора словаря."